Мои отношения с матерью (08.10.2006)
Женщину, которая вышла замуж за моего отца, когда мне было около 5 лет, я привыкла называть матерью. Она старалась быть ею. Она очень многое дала мне, часто защищала от гнева отца, занималась со мной, лечила, когда я болела, обеспечивала быт. Меня сразу же перевели в нормальный садик. Наверно, пока я была маленькая, я ей нравилась, может любила, внешне я была очень дружелюбная, ласковая, доверчивая, общительная, легко шла на контакт. Но вскоре она столкнулась со второй моей частью (своеволие, упрямство, вредность, дерзость, лень, безалаберность, жесткость, максимализм), которая с возрастом проявлялась все больше. Она прикладывала массу усилий, чтобы исправить мои недостатки, в результате я обзавелась целой кучей комплексов (мнительность, неуверенность, тревожность, страхи), а все свои гадости оставила при себе, добавив при этом ее недостатки. Почему-то все ее хорошие качества как-то прошли мимо меня. Единственное на чем мы сходились – это любовь к книгам и чтению, и то приучить меня читать она смогла только к 9 – 10 годам, когда появились первые комплексы, и читать было безопаснее, чем общаться с людьми. Книги дали не только знания, но и безопасные эмоции, многие книги я не просто читала, я жила ими. Мне не нужны стали люди, у меня была масса приятелей, знакомых, но не близких друзей. Лет в 25 мать сказала мне, что моя открытость только внешняя, несмотря на болтливость, я никого не пускаю вовнутрь. Мать пыталась из меня сделать хорошую хозяйку, мы вместе готовили, убирали, покупали продукты, стирали, шили, вязали, вышивали – все это терпеть не могла. Я была весьма энергична, и все эти тихие занятия для меня были очень нудными, более того, я стала их ненавидеть. Именно она подбирала мне подарки на все праздники, иногда баловала меня, втайне от отца, он очень правильный, принципиальный, не терпимый к слабостям своим и чужим, хотя она не менее принципиальная и жесткая. Болела я комфортно, валялась в кровати, бездельничала, за мной ухаживали, болела часто, бурно, но ничего особо серьезного. Но я не помню ласки, обнимания, мне гораздо легче обнять и поцеловать отца, чем ее, не было сюсюканья, появилась во мне какая-то холодность, отстраненность, мне неприятен был телесный контакт. На многое в наших отношения я смотрю через ее отношение к моей дочери. Мы с дочкой очень похожи и внешне и по характеру. Ей было еще 5 месяцев, а мать предрекала, что будет мне весело, она покажет, где раки зимуют, и я узнаю, что значит, со мной было возится. Как-то мне стало теперь казаться, что в ее заботе было больше обязательности, привычки, чем любви. Сейчас наши отношения ограничиваются несколькими звонками в год — поздравления с днем рождением. Иногда даже это напрягает, а иногда бывает интересно поговорить, о чем ни будь постороннем. Поводом для разрыва явился мой отказ пустить сына на месяц на дачу в гости.
Моя мать родилась в Казахстане… (27.07.2007)
Моя мать родилась в Казахстане, по словам бабушки, в семье крещенных татар, а может и нет. В семье было трое детей, у матери сестра и старший брат. На вопросы о родственниках мать не отвечала, поэтому сведений у меня нет.
Родители отца познакомились во время войны. Разные по национальности, воспитанию, жили, с моей точки зрения, не очень счастливо. Дедушка из очень большой семьи, с традициями больших гуляний, (у него было 14 братьев и сестер), русский, тихо пил. Бабушка – татарка, со своими восточными деспотичными замашками была тоже не слишком любящей и ласковой. У отца была младшая сестра, инвалид, бабушка практически все свое внимание отдавала ей. У отца были сложные отношения со своими родителями, нехватка любви и внимания со стороны матери, ссоры с отцом, сделали его жестким, деспотичным, ревнивым.
Познакомившись в конце службы в Алма-Ате с матерью, отец женился и привез ее на Украину. Семья продержалась не долго, через пару месяцев после моего рождения мать забрала меня и уехала к родителям. Полгода отец каждый месяц летал ко мне в Казахстан, потом забрал меня к себе. По мнению моей приемной матери, одна из причин, по которой родная мать оставила меня отцу – болезнь его сестры (у нее не все было в порядке с психикой), она боялась что я буду такой же. В это время отец работал и учился поэтому я была в яслях, садике круглосуточно. Мне сейчас трудно судить что было большей причиной этому, нежелание бабушки возиться с маленьким ребенком, опасения отца оставлять меня им на попечение, но отец забирал меня домой только по средам и воскресеньям, когда не было у него занятий. Когда мне было 5 лет отец женился на моей приемной матери. Ее родители были против этого брака. Жилье снимали. В это время отношения были более менее терпимы, хотя конфликты были всегда.
Когда я пошла в школу поводов для ссор стало еще больше. Училась я хорошо, но очень неровно. Дома уроки не выполняла никогда, могла прогуливать уроки, не отличалась послушанием и уважением к учителям, при этом хорошие способности позволяли мне держаться на уровне 4-5 баллов. За оценки особенно меня не ругали, и все же при этом я исправляла оценки в дневнике, табелях. Часто даже не себе, а другим. За это получала, и вместо того, чтобы перестать это делать, совершенствовалась, что бы не замечали исправленного. Отношения с одноклассниками были своеобразными, были две более близкие подруги и поддерживала дружеские отношения со всеми в классе, при этом могла перессорится со всеми, отстаивая свои какие-то позиции я была агрессивна, высокомерна, жестка. Я не опасалась быть белой вороной, но дружелюбие и общительность тут же толкало меня мириться, конфликты были всегда короткими.
Начиная со второго класса большую часть лета я проводила в лагерях. Отношения складывались по разному, но в основном мне было лучше, чем дома, поэтому мне всегда было тоскливо когда заканчивалась смена, я не хотела ехать домой. Мне всегда нравилось время, когда родители были на работе, я радовалась что в субботу мы учились, воскресенье – это был мой самый не любимый день. Отец умудрялся сделать атмосферу дома тяжелой, давящей, мне было легче с приемной матерью, отец злился и ревновал, становилось еще хуже. При всей своей жесткости, принципиальности приемная мать не давила так на меня как отец, она чаще пыталась меня обхитрить, манипулировала мной. Отца я просто боялась, а ее манипуляции заложили во мне кучу комплексов. Когда мне было 15 лет отец получил квартиру и они разошлись, я осталась жить с приемной матерью. Отец очень на меня обиделся, мы не разговаривали несколько лет, даже случайно встречаясь в транспорте. Постепенно отец перестал дуться, мы начали разговаривать встречаясь у бабушки, родились дети – это способствовало сближению, разочарование в сыне толкает его на большую снисходительность ко мне, хотя я его во многом не устраиваю, но сын еще больше.
Вина (11.05.2007)
Чувствовала ли я себя виноватой в детстве – не помню. Скорее помню протест – когда меня в чем-то обвиняли, я молча возражала, и не принимала на себя эти обвинения, может быть, это было только внешне, и потом я все равно себя грызла, пока мне трудно определиться точнее.
Первый раз, когда я обвинила себя сама, мне никто ничего не говорил, отозвался страхом, который влияет до сих пор на мою жизнь, хотя я много с ним работала, пытаясь от него избавиться. Мне было около 17 лет, моя приемная мать собираясь проведать отца в больнице колебалась ехать или нет. Я настояла, что поехать надо, мне хотелось побыть дома одной, так посвободнее. По дороге в больницу ее сбила машина, месяц в больнице, два месяца на больничном дома, сильные головные боли и лекарства постоянно. Еще один момент – это то, что я совершенно спокойно провела вечер, легла спать, абсолютно не тревожась, не переживая, где она так долго задерживается.
Теперь, когда кто-то из детей говорит, что ему не хочется куда-то идти, детский садик, школа, тренировка, даже понимая, что чаще всего это просто лень, желание поспать подольше или поиграться – мне трудно настоять на своем. Когда же я все-таки отправляла ребенка, страх сжимал все внутри, меня тошнило, трусило, я раздражалась, кричала, пока дети не возвращались домой, в те моменты я испытывала только одно желание – быть рядом, хотя и понимала никакой контроль не убережет, так было много раз – и падали, разбивались, болели, ломала руку, сворачивала шею дочка – при мне. Это добавляло – плохая мать, не уберегла. Когда я это слышала от мужа – протестовала – не обвиняй, а помогай.
Обвиняю себя сама в том, что маленького сына, 4 месяца, не уберегла – упал, упал у меня с моих рук – травма черепа, трещина, отвращение к себе, ужас от того, что сделала, от своей безалаберности, неосторожности, меня до сих пор тошнит от звука удара
До восьми лет головные боли были редкими, как-то совпало с гриппом – во время выздоровления головная боль стала ежедневной. Сначала была официальная медицина, не помогло. Потом нетрадиционные методы, травки, дошло и до экстрасенсов. У меня срывало крышу, все, что я зарабатывала, шло на витамины, пищевые добавки, лекарства, массажи и т.д. мужу это быстро надоело, он перестал финансово поддерживать нас. Постепенно головные боли стали реже. Теперь муж обвиняет меня, что я приучила детей прогуливать школу, тренировки, т.к. стоило им сказать, болит голова – я разрешала оставаться дома, то есть я сама виновата в том, что дочка бросила гимнастику, и сын к этому стремится, и незачем теперь им говорить о целях, достижениях, интересах в жизни.
Дочка обвиняет меня в том, что больше всего и всякого достается сыну, сын – что реакции, добилась – я его достала. Вот так мы и не получили того что хотели: я внимания, любви, заботы, доверия; он – спокойной комфортной жизни. А теперь портим жизнь детям – я активно, он – пассивно. Все 16 лет семейной жизни роли так и распределялись. Мужу никогда не нравилось брать на себя ответственность, предлагалось все решать мне, а у меня ума не хватило, не брать все на себя. Теперь, чего ни коснись, во всем виновата я сама. Вот и решение о разводе должна принимать опять я, как сказал муж, его все устраивает. Мне трудно принять такое решение, по многим причинам, одна из которых – я устала быть виноватой.больше позволяю всего дочке. Отец обвиняет меня, что я противопоставила детей друг другу, и что я вообще боюсь сына, а он этим пользуется и нахальничает еще больше. Муж обвиняет вообще во всем – по его словам я плохая мать, плохая хозяйка.
Я ловлю себя на том, что тоже пытаюсь вызывать в ком-то чувство вины. Когда я это осознаю, торможу, но чаще и не замечаю.
Утро пятницы для меня началось в четыре часа утра…
Утро пятницы для меня началось в четыре часа утра, сначала я несколько расстроилась, потом решила обдумать работу. Размышления завели меня очень далеко – в слезы. Единственно когда я себя не могу контролировать – когда вопрос касается детей, во всех остальных случаях я практически всегда держу себя в руках, поэтому для меня было неожиданно. Ситуация почти полностью вышла из под контроля. Только к восьми часам я могла сдерживаться – надо было идти на работу, проснулись дети. Работа в это день давалась трудно, я не могла справиться со своими мыслями, которые копались в прошлом, со слезами которые лились. Хорошо, что большую часть дня корректировала схемы, было чем оправдать красные глаза. Следующая ночь и день, очень похожие на предыдущие – снова размышления, снова слезы. Эта полная бесконтрольность меня очень напрягала, я и смеялась, над собой: раз преобладает водная, слезливая, женская энергия инь, следует добавить сухой, агрессивной, мужской энергии ян значит, на ужин будет красный перец, и заставляла себя думать, вспоминать о чем-то хорошем, приятном, пыталась отвлечься на работу. К воскресенью мне удалось выбраться из этой истерики. Хотелось бы надеяться, что это было полезно, несмотря на то, что ни одной цепочки отношений полностью не вырисовались, только куски, отдельные фрагменты взаимоотношений с мужем, родителями, детьми, слишком много везде всего, чтобы быстро и безболезненно разложить по полочкам. Хотя ночные размышления начались очень давно, только сейчас на некоторые проблемы я посмотрела совсем иначе, но это не добавило знаний, что же делать сейчас; мне, почему-то всегда нужно, что-то делать, и я делала, и все во вред. Муж говорил: ты все надумываешь, накручиваешь себя, будь попроще. Самыми болезненными оказались мысли об отношениях с мужем. Странно, я думала, что все уже пережила, смогла отстраниться, жить своей жизнью, но он свои присутствием, или отсутствием, все равно влияет на мою жизнь. Меня задевает его мнение, отношение ко мне. Почему я так реагирую на это? Надеюсь, к его приезду я справлюсь с этой слабостью, не хочу давать лишний повод себя укусить. В отличие от многих ему удается очень сильно задеть меня, хорошо еще, что это не слишком его интересует. Так равнодушие бывает полезным. Понимая это, трудно принять, а еще труднее применить на практике. Может в этом и скрывается изначальная причина наших разногласий. Я что-то хотела, приставала, скандалила, добиваясь какой-нибудь
Мои «+» и «-«
«+»
- Веселая и общительная,легко иду на контакт, дружелюбная;
- Эмоциональная, доверчивая, отзывчивая, добрая, романтичная, преданная;
- Разносторонние интересы и знания, легко воспринимаю информацию, способна принимать и переваривать очень большой объем материала, если не знаю точного ответа, то угадываю с высокой долей вероятности, при наличии увлеченности занимаюсь делом всерьез;
- Легко приспосабливаюсь к местам, людям, ситуациям, могу общаться, по необходимости, с очень разными людьми, выживаемость – выше среднего, веро (политико) терпимая.
«-«
- Болтливая, ревнивая собственница, замкнутая, обидчивая;
- Холодная, жесткая, невнимательная, циничная, высокомерная, буйно-эмоционально неустойчивая, агрессивная, взрывоопасная, требовательна к близким;
- Ленивая, безалаберная, безответственная, поверхностная, безбашенная, ветренная, легкомысленная, мышление скорее логическое, не хватает художественного, творческого воображения.
Чтобы начать работу, нужен какой-то стимул (если работа домашняя – весьма сильный стимул; - Нетерпима к капризам, баловству, нытью, нерешительности, наигранной беспомощности, фанатизму, подвержена сильному влиянию настроения.
